Дмитрий Лесняк
Адвокат Адвокатской палаты Москвы

22 февраля в Европе и многих других странах на протяжении многих лет отмечается Международный день поддержки жертв преступлений – день солидарности общества с теми, кто стал жертвой криминала и нуждается в восстановлении прав, психологической, правовой и духовной поддержке.

Согласно данным официальной статистики, каждый седьмой россиянин или люди из его ближайшего окружения становились жертвами уголовных преступлений. Поэтому в России в четвертый раз в феврале 2012-го года проходит массовая акция общественных организаций и госструктур в поддержку жертв преступлений. Значение акции трудно переоценить, поскольку в нашей стране до сих пор так и не принят закон о потерпевших и подзаконные акты, которые могли бы привести российское законодательство в соответствие с правоприменительной практикой. И до сих пор потерпевшие в судопроизводстве могут рассчитывать на гораздо меньшую защиту и права, чем стоящие по ту сторону закона – подозреваемые, обвиняемые или осужденные. И для людей, экспертно работающих в этом пространстве, принятие закона о потерпевших должно стать важной отправной точкой, чтобы общество могло понять: государство стоит с ними на одной линии защиты.

Как потерпевшим защитить свои права? К кому обратиться за помощью? Стоит ли искать консенсуса с подсудимыми? Эти вопросы обсудил с Ильмирой Маликовой в эфире «Радио России» адвокат Адвокатской палаты Москвы Дмитрий Лесняк.

Ильмира Маликова: Государство предоставляет бесплатную юридическую поддержку подозреваемым, находящимся на скамье подсудимых. Потерпевшие же практически не пользуются услугами адвоката, поскольку эта помощь им предоставляется исключительно за деньги, а, кроме того, считается, что на защите прав потерпевших стоит прокурор. Но на самом деле прокурор стоит на защите закона, и защищает не потерпевшего, а именно букву закона. Надо ли здесь что-то менять?

Дмитрий Лесняк: Как раз этот пример я хотел бы привести, поскольку именно он вызывает абсолютное непонимание у всего адвокатского сообщества. Я сам не специализируюсь именно на защите прав потерпевших, но, тем не менее, у меня вызывают достаточно негативную реакцию нормы Уголовно-процессуального кодекса (УПК), которые колоссально сужают объем прав потерпевшего по сравнению с правами подозреваемого или обвиняемого.

Потерпевший не только не имеет права на бесплатного адвоката, но и не имеет права на обжалование отдельного процессуального решения, касающегося, допустим, привлечения подозреваемого к участию в деле. Хотя понятно, то у него есть потребность (в некоторых случаях – необходимость) контролировать, кто будет подозреваемым, обвиняемым по его делу, и как будет вестись расследование. Он должен многое знать, знакомиться хотя бы в ограниченном объеме с материалами дела, и должен иметь возможность обжаловать процессуальное решение.

Порядок предъявления гражданского иска и рассмотрение его достаточно узко рассматривает потерпевшего, как гражданское лицо. Во многих случаях недопустимость предъявления отдельного иска в исковом производстве очень сильно сужает возможность защиты прав потерпевшего.

Ильмира Маликова: Точка зрения потерпевшего на ведение судопроизводства мало кого волнует. Пример, суд согласился выпустить под залог 100 тысяч Расула Мирзаева, обвиняемого по делу Ивана Агафонова. Мало того, что дело было переквалифицировано в более мягкую форму, суд до сих пор не определил меру наказания.

Дмитрий Лесняк: Он публичная личность, не скрывается, поэтому то, что его решили выпустить, никак не нарушает права потерпевших.

Ильмира Маликова: В зале заседания находились представители, как стороны обвиняемого, так и стороны потерпевшего, адвокаты, родственники. Их точка зрения не была учтена. Более того, за все время следствия, со стороны обвиняемого не поступило никаких извинений. Это странно, что никоем образом не учитывается то, насколько подсудимый раскаивается, насколько он осознает свою вину и готов компенсировать причиненный ущерб.

Дмитрий Лесняк: Прокурор стоит на страже закона, он никаким образом не поддерживает потерпевшего, это не его функция. Именно поэтому труднодоступность получения юридической помощи, получение ее на платной основе – это полнейший нонсенс, который оборачивается для потерпевших реальными проблемами.

Ильмира Маликова: В настоящий момент, когда не принят закон о компенсации, единственное, на чем может настаивать потерпевшая сторона – возмездие. Адвокат нанимается с целью контроля, чтобы преступник не ушел, благодаря профессиональным качествам своего адвоката, от наказания. Но на самом деле все должно быть не так, ведь именно судебный процесс регулирует отношения между потерпевшим и обвиняемым, приводит их к определенному балансу, например, к прощению через компенсацию.

Дмитрий Лесняк: Я согласен, что вопросы компенсации настолько вторично стоят, что практически не учитываются. Уголовный закон рассматривает процесс с точки зрения квалификации деяния, адекватности соразмерности наказаний преступлениям.

Ильмира Маликова: Возможно, озвученный приговор на короткое время принесет удовлетворение потерпевшей стороне, но он не решит проблем. Поэтому лучше прийти к консенсусу по возмещению ущерба.

Дмитрий Лесняк: Да. Рассмотрим пример, допустим, имеется какой-то потерпевший без юридического образования, он для защиты своих интересов нанимает адвоката. Но затраты на защиту никто никогда ему не компенсирует.

Ильмира Маликова: Нет даже понимания места жертвы в уголовном процессе. Многие люди, которые обращаются за помощью, говорят, что их используют, как некий инструмент для дачи показаний. В тот момент, как все показания в максимальном объеме получены, к потерпевшему теряют интерес.

Дмитрий Лесняк: Абсолютно верно.